Киряков, подбрасывая веток в костер, задумчиво говорит:

- Представляете, мужики! Сто лет назад ученые - географы всерьез считали, что у каждой реки, не важно большой ли, малой, великой или просто ручейка есть, как бы сказать, антирека, которая течет в обратном направлении под землей, снабжая водой основную реку. Эти самые ученые никак не могли поверить, что элементарного дождя хватает для питания постоянно текущих рек. Вообще-то я с ними вполне согласен: могучий Енисей, а Волга, которая течет в степях, где по полгода не бывает дождей. А Амазонка, Миссисипи? Вот бы  нам такую пещеру, чтобы от устья до истока под землей. А? Пещера - 2000 километров длиной? Вот бы где уработались!

И ведь без преувеличения это была мечта спелеологов. Хотя к тому времени пещеры уже успели собрать свой урожай, вернее свой сбор со спелеологов. Торгашинский провал уже неоднократно “прибегал” спасотряд (организованный при спелеоклубе). Были сломанные руки, ноги, просто ушибы, обморожения. И даже два смертельных исхода: В. Октаева в 1963 году и через 8 лет - Г. Абрамов. В 1965 году и меня  несли от Кубинской со сломанной ногой. И далее пещеры продолжали собирать жертвы. Погибли В. Жога, Ю. Зубеня на Кавказе, Э. Вольф в Орешной. Причем речь идет только о Красноярцах. По Союзу жертв несравнимо больше.

Снимем мысленно шляпы и каски, помолчим минуту, отдавая память нашим друзьям, соратникам, отдавшим жизни за свою мечту, увлечение.

Отныне, ежегодно большинство красноярских спелеологов отпуск проводили на Кавказе. Там оказались самые большие, самые трудные пещеры.