Красноярцы благополучно прошли “шкуродер-трамвай”, за которым, они знали, можно будет передохнуть и выпрямиться в довольно широкой и высокой галерее. Но отдыхать не пришлось.

В лучах фонарей, затопив галерею, несся поток. Казалось, он хрипел и стонал от ярости. Скованный известняковыми стенами, он бил в камень, был изъявлен пенные воронками и тащит с собой в тартарары острые глыбы. Крутил и вертел ими, словно спичечными коробками.

Группа ринулась наверх, словно ввинтилась в “трамвай”, радуясь, что путь отступления пока свободен”.

Описано красиво и довольно правдоподобно. Правда, в жизни этот эпизод выглядел чуть-чуть по другому.

Еще в “трамвае” разведчики услышали глухой шум, словно там, где-то в глубине пещеры мчался поезд. Распластавшись по-пластунски, они долго ползли узким ходом навстречу шуму.

Вот, наконец, и основной магистральный ход. Не далее как позавчера, когда заносили снаряжение, и когда Валерий Бобрин “сковырнулся” с четырехметрового отвесика и повредил ногу, в нем было сухо, тепло, приятно. А сегодня там, действительно, “хрипел и стонал от ярости поток”.

Наклонная галерея, шириной метра три-четыре, чрез полсотню метров обрывается каскадом отвесов метров по 15-20. На каждом позавчера (пока еще было сухо) закрепили лестницы и веревки, и у разведчиков, естественно, возникло желание: а не проверить ли навеску?

Они связались веревкой и, по узенькой полочке, высвечивая путь налобными фонарями, осторожно пошли над бушующим потоком. Пять метров, десять, двадцать... Несущаяся у самых ног грязно-пенная река издавала такой рев и грохот, что казалось мелко вибрировали стены пещеры, а переговариваться приходилось, крича в ухо друг другу. Тугой, холодный ветер вместе с рекой тоже уносился вглубь пещеры.